Мошенник из Багдада - Григорий Кац

Мы с Борисом покинули колесницу посла и отправились в караван-сарай пешком. По дороге мы завернули в посольство, и Борис показал мне мое рабочее место. В комнате было человек пятнадцать пустодомов, которые строчили что-то на больших листах бумаги. Пройдя далее к кассиру, Борис сказал, что мне установлена плата – двадцать туманов в месяц плюс квартирные. Аванс, который его светлость кассир выдал мне, был как раз кстати, так как карманы мои после покупки «кустюма» и «пуфель» были пусты.

Придя в караван-сарай, Борис первым делом рассказал, как мне поступать, если потребуется говорить по-русски. Он указал простой способ – писать арабскими буквами все то, что я хочу сказать по-русски. Мы тут же принялись за составление меморандума, и Аллах опять оказался на моей стороне. Все, что я пересказал Борису по-персидски, он по буквам заставил меня записать арабской вязью. Услышав своими ушами русскую речь, которую я без запинки читал по-арабски, я был в восторге и посчитал себя уже русским.

Заставив несколько раз прочитать написанное, он удовлетворенно кивнул, и мы отправились обедать. После обеда Борис отправился по делам посольства, а я сел переписывать свой меморандум, тщательно выводя русские буквы на слух. Из моего сочинения послу станет известно, что хаким Осман был давний короткий приятель моего отца, с которым он служил падишаху в одной из войн. И что после продажи цирюльни хаким взял меня своим помощником. Еще я добавил, что, работая брадобреем, я заимел в Багдаде кучу друзей и почитателей, и готов выполнять любые приказы его светлости графа посла.

Борис, придя вечером в караван-сарай и прочитав мои письмена, немало удивился моей смекалке, взял чистый лист и переписал все это правильно по русски, с добавлением различных эпитетов в обращении к его превосходительству и так далее. Мой меморандум, переписанный Борисом, был милостиво принят, и меня зачислили на специальную секретную службу в пользу его величества царя Николая.

Так как заданий я пока не получал, то подумал, что неплохо было бы обновить дружбу с мирзой хакимом. Я набрался смелости и пошел в этот дом, который связан был с моими первыми любовными страданиями. Увижу ли я Айше? Захочет ли она после всего видеть меня? К моему удивлению, хаким встретил меня с большим почетом, усадил на почетное место и сам стал прислуживать, называя меня «мой господин», «на ваш глаз», я «ваш покорный слуга и прочее». Вначале я подумал, что это просто знак уважения к моему посольскому назначению, но через несколько минут любезностей я понял, чего от меня хочет этот хитрый лис. Все оказалось просто. Зная мою способность завоевывать друзей будучи брадобреем или помощником хакима, мирза различными увертками привел меня к мысли, что, работая в посольстве России, я все равно остаюсь персом и подданным падишаха. И кровопроливец будет только рад, зная, что его соплеменник, его подданный, может докладывать падишаху через его доверенного – мирзу Османа, обо всем, что творится у русских. Смекнув, что в этом случае я смогу одним выстрелом убивать срезу двух зайцев, я напустил на себя серьезный вид и постарался выторговать у мирзы подарок для себя.

– Машаллах, мой господин, – стал юлить мирза Осман. – Какие могут быть расчеты для службы шаху? Это надо почитать за честь, и вся Османия готова лечь костьми, чтобы услужить государю…

– Я не могу препятствовать населению империи служить шаху более усердно, чем это может сделать ваш покорный слуга, – сказал я, сложив руки в молитве.

Видя, что меня не проймешь на патриотизме, мирза хаким согласился: «Я знаю, что может побудить вас усердно служить шаху». Он вышел в хельвет и через минуту привел под мои очи… Айше.

– Вот ваша награда, ага. Хотя я иду против адата и могу быть наказан за то, что потакаю незаконным любовным связям, но служба шаху превыше всего. Думаю, впоследствии я смогу вымолить у Аллаха прощение за это.

Сердце мое отчаянно забилось при виде предмета моей первой любви. Я взглянул на Айше, и увидел холодок в ее глазах. Внутри у меня все перевернулось. «Значит, любовь прошла? – подумал я первым делом. – Зачем тогда все эти попытки стать двойным агентом, работая и на шаха, и на русских? В любом случае, когда это раскроется, меня ждет или зиндан, или тюрьма в России. А если раскроются наши тайные встречи с Айше, меня ждет неминуемая смерть. Так что выбирать?»

Айше была без покрывала, и я видел ее опущенные глаза. «Надо решаться, – подумал я и сказал хакиму Осману: – На ваш глаз, ага, я согласен».

Сделка совершена. Осман вышел куда-то, и я кинулся к своей Айше. Осыпая ее лицо поцелуями, я спрашивал тысячекратно, помнит ли она меня? Любит ли? Айше молчала, только глаза ее наполнились слезами. Хаким вошел, и мы отпрянули друг от друга.

– Я буду давать Айше поручения в городе два раза в неделю, – сказал Осман. – Она будет приходить, и вы будете давать ей письменные уведомления о том, что происходит в русском посольстве. Иногда она будет приносить бумаги с вопросами, на которые вы сможете отвечать. Вам следует снять квартиру в городе и договориться о времени встреч. Это должно быть секретно, чтобы русские ничего не заподозрили.

Проговорив это, хаким отправил Айше обратно в хельвет. Я тоже попрощался с мирзой и вышел, тяжело вздохнув.

Зайдя в близлежащую кофейню, я заказал себе кофе и стал обдумывать ситуацию, в которой я оказался, по милости Аллаха. Недаром меня зовут Юсуф Бендер ибн Ибрагим. За двумя глотками крепчайшего кофе я мигом нарисовал себе картину того, что может произойти. Проследив за Айше, любой филер из шахской резиденции может захватить нас на месте и, обвинив в прелюбодеянии, подвергнуть и Айше, и меня жестоким пыткам, а может, и смерти. Проследив за мной, российские сыщики могут, в свою очередь, захватить Айше с бумагами, которые я буду передавать хакиму о деятельности русских. Тогда мне и тут не отвертеться, и русские сыщики отправят меня в тюрьму в самой России за шпионаж в пользу Османской Империи. Открыто приходить в дом мирзы хакима тоже нельзя. Узнав об этом, русские сочтут, что Осман сознательно снабжает меня ложной информацией, и могут отказаться от моих услуг, что приведет к потере интереса хакима к моей службе в посольстве. Тогда надобность шаха во мне отпадет сама собой, и мне останется лишь заново осваивать профессию брадобрея.

Мои горестные размышления прервала стая голубей, которые слетались за крошками со столов посетителей. Я приметил крупного самца, который настойчиво кружил возле голубки и в конце концов ее получил. Не удовлетворившись одной, голубь стал обхаживать другую голубку из прилетевшей стаи. Я стал внимательно наблюдать за поведением птиц и заметил, что птицы без стыда время от времени совокупляются на глазах у прохожих и самой стаи. И тут мня осенило, Машаллах. Я наскоро помолился Аллаху за совет, который он дал мне в образе птиц, и мне стало понятно, как вести себя в этой запутанной ситуации.

Глава пятая

Я начинаю увлеченно работать на благо Империи и Великой России. Первые успехи в изучении русского языка. Шпионская сеть имени Юсуфа Бендера. Откровения старого хакима.

Первое появление Айше было полно слез и клятв. Каюсь, и у меня накатились слезы, видя бесправное положение девушки в гареме бану, главной жены хакима Османа-аги. Квартиру для наших тайных встреч я выбирал тщательно, продумывая на всякий случай и пути к отступлению. Квартира была на втором этаже в районе, где в основном жили неверные: армяне и европейцы, национальность которых мне пока установить не удалось. В квартире было два выхода. Один центральный, а другой, видимо, пожарный, выходил на железную лестницу и раздваивался на крышу лавки мясника и на крышу торговца одеждой. Далее нужно было спускаться через одну или другую лавку, чтобы оказаться на земле или внутри помещений. Все они были перекрыты огромными замками, видимо, для неверных, потому что правоверные не позволят себе обмануть Аллаха, покусившись на чужое добро. Приятно, что деньги на квартиру я получил и от шаха, и от русского царя. Ни один, ни другой не догадывались, что оплачивают расходы дважды.

Устроившись в квартире, когда стемнело я пробрался по железным лестницам и обильно смазал замки маслом, чтобы те не издавали звуков. В лавке старьевщика я купил целую связку разных ключей, среди которых, возможно, были ключи нужных мне размеров. Подготовившись таким образом, я на вырученные деньги купил себе простой костюм и поношенные штиблеты. Кроме прочего, у того же старьевщика я купил одеяние перса, чтобы не отличаться от остальных правоверных. Осталось лишь одно: организовать собственную шпионскую сеть для пользы шаха и царя. Первым, кого я постарался убедить поработать для службы шаху, был мой приятель детских игр, охранник караван-сарая возле ворот Аль-Вастани, Мамед-оглы. За кальяном и крепким кофе Мамед обещал мне передавать разговоры прибывающих в Багдад погонщиков лошаков и верблюдов, количество караванов и их состав, и рассказывать обо всем, что может заинтересовать шаха. Мамед с радостью согласился, и мы скрепили наш договор, выкурив трубку крепчайшего табаку, и на том расстались.